Вопросы заключения договоров в Конвенции ООН о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г

Проф. Сергей Николаевич Лебедев

(1934 — 2016)

профессор Московского государственного института международных отношений (Университет) МИД РФ (МГИМО), кафедра Международного частного и гражданского права (подробно).

Russia

Сравнительный анализ законодательства и практики, не говоря уже о научной доктрине, различных стран легко обнаруживает наряду с общими, совпадающими или близкими моментами также немалые различия и по целому ряду вопросов, касающихся совершения сделок и в особенности заключения договоров путем переписки. В области международной торговли такие различия способны порождать неопределенность в положении договаривающихся сторон уже при самом возникновении правовых отношений между ними, приводя тем самым к нежелательным конфликтам и спорам, и, в конечном счете, затруднять нормальный процесс коммерческих переговоров.

Существующие различия касаются уже самого первого вопроса о том, каким минимальным условиям должно отвечать предложение о заключении договора, чтобы оно могло рассматриваться как «оферта» в юридикотехническом смысле слова или, иными словами, чтобы принятие такого предложения его адресатом приводило бы к заключению договора.

Поразному решается и такой важный вопрос, как вопрос о «связующей силе» оферты. В то время как по законам многих стран оферта не может быть отозвана, аннулирована, отменена оферентом в течение определенного срока, если только он прямо не оговорил иного, в ряде других стран оферта до ее принятия другой стороной считается «отзывной» практически во всех или многих случаях.

Даже в тех странах, где оферта считается в принципе беззывной, законодательство или судебная практика нередко не совпадают в отношении юридических последствий отзыва такой оферты оферентом, а именно может ли договор считаться заключенным в

Стр. 54

случае, когда другая сторона акцептует оферту, которая была отозвана оферентом.

В целом ряде стран ответ адресата оферты, акцептующий ее, но содержащий какиелибо дополнительные или отличные условия, рассматривается как отклонение оферты. Напротив, согласно праву других стран подобный ответ может при определенных обстоятельствах рассматриваться как юридически действительный акцепт, приводящий к заключению договора.

Если в некоторых странах «молчание» стороны, которой адресована оферта, может быть признано акцептом, во многих других странах такое признание прямо исключается действующим законодательством.

Существенные расхождения имеются также в отношении определения момента, в который договор должен считаться заключенным. Оставляя в стороне более частные подробности, достаточно упомянуть о двух основных подходах, согласно одному из которых указанный момент это момент получения оферентом акцепта от другой стороны, тогда как согласно второму договор считается заключенным в момент сдачи акцептантом своего сообщения об акцепте на почту для пересылки оференту, независимо от того, достигнет ли это сообщение оферента или нет.

Существует и немало других различий, которые могут показаться на первый взгляд не столь значительными, но оказываются весьма существенными применительно к конкретной международной сделке между контрагентами из тех стран, материальное право которых неодинаково решает тот или иной вопрос, связанный с заключением договоров. Для указанных сделок сложности усугубляются далее различиями в национальных коллизионных нормах, определяющих применимое к заключению договоров материальное право (закон страны оферента, «куммуляция» законов страны оферента и страны акцептанта, закон, который регулировал бы сам договор, если бы последний был заключен, и т.д. и т.п.).

Не удивительно, что под влиянием реальных потребностей практики международной торговли в рамках международной унификации норм материального права значительное внимание уже давно уделялось и вопросам заключения договоров. Уместно отметить, что по существу первым реальным результатом многосторонней унификации в этом направлении, как и вообще в области внешнеторговой купли-продажи, явились Общие условия поставок товаров,

Стр. 55

принятые социалистическими странами-членами СЭВ в 1958 г. и действующие ныне как ОУП СЭВ 1968/1975 гг. в редакции 1979 г.

В 1964 г. в Гааге, как итог более чем тридцатилетней работы, были приняты две конвенции о договорах международной купли-продажи товаров, одна из которых была специально посвящена заключению таких договоров. Обе эти конвенции, однако, большого успеха не имели и уже через несколько лет на первой сессии Комиссии ООН по праву международной торговли (ЮНСИТРАЛ) в 1968 г. встал вопрос о выработке на подлинно универсальной основе новой конвенции о договорах международной купли-продажи.

В 1978 г., завершив подготовку проекта такой новой конвенции, ЮНСИТРАЛ рекомендовала Генеральной Ассамблее ООН созвать дипломатическую конференцию для рассмотрения этого проекта.

На основании резолюции 33/93 Генассамблеи такая конференция, в которой участвовали представители 62 государств, проходила в Вене в марте — апреле 1980 г. и завершилась принятием 11 апреля 1980 г. Конвенции Организации Объединенных Наций о договорах международной купли-продажи товаров, часть II которой (статьи 14–24) непосредственно посвящена заключению указанных договоров.

Явившись продуктом конструктивного сотрудничества большого числа государств, представлявших различные социально-экономические и правовые системы, как развитые, так и развивающиеся страны, новая Конвенция, включая ее положения о заключении договоров, устанавливает в целом сбалансированный и современный юридический режим международной купли-продажи. Думается, что принятие Венской конвенции нельзя не приветствовать как значительный вклад в дело прогрессивной унификации и гармонизации права международной торговли, могущий по мере вступления в Конвенцию все большего числа государств реально способствовать всемирной торговле путем устранения затруднений, связанных с существующими ныне различиями в правовом регулировании соответствующих отношений между контрагентами из разных стран.

Как уже было упомянуто выше, вопросам заключения договора непосредственно посвящена часть II Венской конвенции. Исходя, однако, из структуры Конвенции, необходимо учитывать, что при

Стр. 56

регулировании этих вопросов применима и ее часть I, носящая общий характер («Сфера применения и общие положения»), в том числе положение о толковании Конвенции и восполнении пробелов (ст. 7), о толковании заявлений и иного поведения сторон (ст. 8), о значении обычаев (ст. 9), о форме договора (ст. 11-13) и, наконец, основополагающий принцип, выраженный в ст. 6, согласно которой «стороны могут исключить применение настоящей Конвенции, либо, при условии соблюдения статьи 12, отступить от любого из ее положений или изменить его действие».

Отметив необходимость учета положений части I Конвенции, мы, однако, ограничиваемся в данном докладе в основном рассмотрением некоторых вопросов в свете только тех специальных положений, которые относятся к собственно заключению договора и содержатся в ее части II. При этом с учетом ограниченных рамок доклада, не претендуя ни в какой мере на всесторонний анализ указанных специальных положений, хотелось бы лишь особо подчеркнуть, что они, как и многие другие положения Конвенции, отмечены явной печатью компромисса, совершенно неизбежного, по нашему мнению, при любой серьезной попытке унификации права, тем более на универсальной, всемирной основе. В значительной степени компромиссное решение многих вопросов было достигнуто уже при выработке проекта Конвенции в рамках ЮНСИТРАЛ, чему в большой степени способствовал принцип «консенсуса», положенный в основу деятельности этой Комиссии при самом ее учреждении. Компромиссный характер прослеживается, в частности, и едва ли не в каждой из десяти статей части II, из которых в порядке иллюстрации тезиса представляется достаточным остановиться на тех, которые касаются: а) содержания оферты, б) ее юридической силы и в) акцепта с дополнительными или отличными условиями.

Содержание оферты

По праву едва ли не всех государств в предложении о заключении договора или оферты должны содержаться по крайней мере все существенные условия будущего договора. Закон связывает с принятием оферты лицом, которому она адресована, совершенно определенный правовой результат, а именно признание договора заключенным; этот правовой результат, естественно, может быть достигнут только в том случае, если принимаемое предложение уже содержит как минимум те условия, которые признаются существенными по закону или необходимы для договоров данного

Стр. 57

вида. Однако право различных государств не одинаково определяет условия, являющиеся существенными, объективно необходимыми и т.п. для того или иного вида договоров, в том числе для договора купли-продажи. Если по праву некоторых стран существенными или необходимыми условиями договора купли-продажи являются предмет, срок поставки и цена, а, скажем, по советскому праву предмет и цена, то в странах «общего права» для заключения такого договора достаточно согласовать его предмет: что касается цены, то, если она не согласована сторонами, покупатель считается обязанным уплатить разумную цену (см., например, ст. 9 английского закона о купле-продаже товаров 1893 г., ст.  2201 Единообразного торгового кодекса США).

Ст. 14 Венской конвенции, устанавливая требования, которым должно отвечать предложение о заключении договора, чтобы оно рассматривалось в качестве оферты, предусматривает, что оно должно быть, в частности, «достаточно определенным» и конкретизирует, что оно является таковым,«если в нем обозначен товар и прямо или косвенно устанавливаются количество и цена либо предусматривается порядок их определения». Разумеется, в предложении могут содержаться и другие условия помимо обязательно требуемых, однако при отсутствии последних предложение по ст. 14 не будет считаться офертой, приводящей к заключению договора в случае ее принятия адресатом. Таким образом, одним из необходимых реквизитов оферты является прямое или косвенное указание в ней цены или порядка ее определения, т.е. по крайней мере «определимости» предлагаемой цены.

Однако нельзя не обратить внимание на ст. 55 Венской конвенции, предусматривающую, что «в тех случаях, когда договор был юридически действительным образом заключен, но в нем прямо или косвенно не устанавливается цена или не предусматривается порядок ее определения, считается, что стороны при отсутствии какоголибо указания об ином подразумевали ссылку на цену, которая в момент заключения договора обычно взималась за такие товары, продававшиеся при сравнимых обстоятельствах в соответствующей области торговли». Означает ли данное положение, что тем салим умаляется требование ст. 14 Конвенции относительно необходимости указания цены в оферте или, конкретнее говоря, что при отсутствии такого указания можно считать, что оферент «подразумевал» ссылку на обычно взимаемую цену? Думается, что такое

Стр. 58

толкование было бы лишено оснований и что сами по себе положения ст. 55, как, впрочем, следует и из ее вводной фразы, не могут рассматриваться как «дополнение» или «изменение» ст. 14. Равным образом было бы неправильно, по нашему мнению, рассматривать ст. 55 как подразумевающую допустимость того, что предложение заключении договора, не являющееся ввиду отсутствия указаний о цене офертой в смысле ст.  14, могло бы тем не менее быть признано офертой на основании субсидиарно применимого по п. 2 ст. 7 национального закона.

Такое толкование было бы возможно только в том случае, если бы речь шла о применении Конвенции в государстве, которое, вступая в нее, оговорило, как это допускается ст. 92, что оно «не будет связано» частью II Конвенции, касающейся заключения договора: в подобном случае применимыми были бы только положения Конвенции, регулирующие отношения между продавцом и покупателем по уже заключенному договору, в то время как вопросы его заключения определялись бы законом, к которому отсылали бы нормы международного частного права.

При применимости же Конвенции в целом, т.е. включая как часть II, так и часть III, субсидиарное обращение к национальному закону, признающему и оферту без указания цены, исключается, поскольку данный вопрос прямо урегулирован в ст. 14,и здесь, следовательно, никакого «пробела» нет.

В каких же случаях при применимости Конвенции в целом можно было бы говорить о том, что, несмотря на отсутствие соглашения о цене,«договор был юридически действительным образом заключен» (ст. 55)? Думается, что подобный вывод (в некоторых ситуациях единственно отвечающий сложившимся обстоятельствам, скажем, когда покупатель принял и использовал поставленный товар) юридически, однако, мог бы быть обоснован только путем применения тех или иных упоминавшихся выше общих положений Конвенции, например о праве сторон по взаимной договоренности отступать от ее отдельных норм, в том числе и от ст. 14 (ст. 6),или о значении практики, «которую стороны установили в своих взаимных отношениях» (п.З ст. 8).

Юридическая сила оферты

Как уже отмечалось в начале доклада, весьма значительные расхождения существуют в законодательстве и практике отдельных

Стр. 59

стран по вопросу о «связующей силе» оферты, т.е. праве оферента отозвать оферту до ее акцепта адресатом. Не пытаясь отразить всю гамму имеющихся нюансов, достаточно сослаться хотя бы на несколько примеров. Так, то положение, что оферта «связывает» оферента в течение срока, указанного в самой оферте или нормально необходимого для ответа, с полной очевидностью вытекает из ст.  162 и 163 ГК РСФСР (и соответствующих статей ГК других союзных республик), хотя в действующих республиканских гражданских кодексах сам этот термин («связывать») не фигурирует (в отличие, скажем, от ст. 131-133 прежнего ГК РСФСР 1922 г.). «Связующая сила» или безотзывность оферты предусмотрена в ст. 66 Гражданского кодекса ПНР. Согласно п.«б» ст. 8 Кодекса международной торговли ЧССР «предложение проекта договора обязывает предложившую сторону, кроме того случая, когда обязательность предложенного проекта ею определенно исключена или когда его необязательность вытекает из существовавших до сих пор между сторонами торговых отношений». Напротив, в странах «общего права», прежде всего в Англии, оферент в принципе сохраняет право отозвать оферту в любой момент до ее акцепта контрагентом, обоснованием чему служит требование «встречного удовлетворения», которое должно быть предоставлено должнику в обмен за принимаемое им на себя обязательство: при отсутствии «встречного удовлетворения» оферент юридически не связан своим предложением. Принцип «отзывности» оферты воспринят, впрочем, и в некоторых странах, не относящихся к «семье общего права», например во Франции. С другой же стороны, в отдельных странах «общего права», в частности США, из этого принципа установлены существенные изъятия: согласно ст. 2205 Единообразного торгового кодекса «оферта относительно покупки или продажи товаров, сделанная коммерсантом в письменной форме и подписанная им и по ее условиям содержащая заверение, что она будет оставаться открытой, не может быть отозвана ввиду отсутствия встречного удовлетворения в течение срока, указанного в ней, а если таковой не указан, то в течение разумного срока, с тем, однако, что такой период безотзывности не может ни в коем случае превышать трех месяцев...».

Если мы теперь обратимся к Венской конвенции, то увидим, что ее ст. 16 в п. 1 предусматривает, что «пока договор не

Стр. 60

заключен, оферта может быть отозвана оферентом, если сообщение об отзыве будет получено адресатом оферты до отправки им акцепта». Таким образом, в этом первом и вроде бы общем правиле воспринята в полной мере концепция отзывности оферты, свойственная «общему праву». Конвенция, однако, как уже подчеркивалось, является результатом компромисса между подходами, присущими различным правовым системам, и не удивительно, что вслед за п.1 идет п.2, предусматривающий, в каких случаях оферта, напротив, не будет считаться отзывной: «а) если в оферте указывается путем установления определенного срока для акцепта или иным образом, что она является безотзывной, или b) если для адресата оферты было разумным рассматривать оферту как безотзывную и адресат оферты действовал соответственно». С учетом реальной практики переговоров по заключению международных торговых сделок случаи безотзывности оферты по п.2 определены столь широко, что едва ли можно с уверенностью сказать, представляют ли они просто лишь изъятие из положения об отзывности, предусмотренного в п.1, или, иначе говоря, какой из этих двух пунктов, если не формально, то фактически, будет действовать в качестве общего правила, а какой в качестве исключения из общего правила.

Достигнутый компромисс, получивший свое закрепление в ст. 16 не свободен в определенном аспекте от своего рода «скрытой коллизии» , которая достаточно явственно обнаружилась уже в свете первых доктринальных комментариев. Речь идет о толковании приведенного выше п.п.«а» п.2 этой статьи в части, касающейся установления в оферте определенного срока для акцепта. Казалось бы, коль скоро в оферте установлен такой срок, она во всех случаях должна рассматриваться как безотзывная, т.е. как не могущая быть отмененной оферентом в течение этого срока. Однако согласно другой точке зрения, исходящей от юристов, воспитанных на традициях «общего права», акцент в толковании п.2«а» ст. 16 делается на словах: «если в оферте указывается..., что она является безотзывной», и утверждается, что сам по себе факт установления в оферте срока для акцепта не делает ее автоматически и во всех случаях безотзывной. Иными словами, такое значение должно иметь не всякое установление срока для акцепта, а только такое, которое служит «указанием на безотзывность». В этой связи противопоставляются, скажем, такие примеры, когда

Стр. 61

оферент заявляет: «держу оферту открытой в течение недели», или «даю Вам неделю для акцепта», или «если в течение недели не получу ответа, буду считать, что Вы не заинтересованы в моем предложении», и т.д. и т.п. По нашему мнению, попытки усмотреть в приведенных и подобных формулировках принципиальные различия представляются малоубедительными. Но главное, это то, что целям определенности правового регулирования явно не соответствовало бы ставить применение п.2 «а» в зависимость не от факта «установления (в оферте) определенного срока для акцепта», а от того, в каких именно словах, выражениях, формулировках установлен в оферте такой срок. Иное дело, что,несмотря на установление в оферте такого срока, другие ее условия могут свидетельствовать о том, что оферент сохраняет за собой право отзыва и что, следовательно, оферта не должна считаться содержащей «указание на безотзывность», требуемое по п.2 «а». Ничто в Конвенции не препятствует оференту сопроводить свою оферту подобным «отменительным условием». Но в этом случае речь уже будет идти о толковании содержания оферты в целом, а отнюдь не самой по себе формулировки, в которой устанавливается срок для акцепта. Другое дело также, что, несмотря на установление в ней определенного срока, для акцепта оферта может быть истолкована как выражающая намерение оферента сохранить за собой право на ее отзыв в свете всех «соответствующих обстоятельств, включая переговоры, любую практику, которую стороны установили в своих взаимных отношениях» и т.д. (п.3 ст. 8 Конвенции). Но в этом случае речь будет идти уже не о п.2 «а» ст. 16, а о применения одного из общих положений Конвенции. В свете изложенного (и отнюдь не игнорируя дебаты, которые действительно происходили и в рамках ЮНСИТРАЛ, и на самой конференции в Вене по поводу п.2 «а» ст.  16) думается, что для практики «скрытая коллизия» этого пункта вовсе не является столь значительной, как может показаться с точки зрения теоретических контраверз, во многом обусловленных к тому же влиянием именно тех различий, которые существуют ныне в национальных правовых системах. Между тем нельзя забывать, что речь идет, по существу, о новом, самостоятельном, унифицированном правиле, а не о правиле, заимствованном из той или иной из этих систем.

Стр. 62

Акцепт с дополнительными или отличными условиями

На практике весьма нередки случаи, когда ответ адресата оферты о ее принятии содержит вместе с тем некоторые условия, дополняющие или меняющие условия, указанные в оферте. Как показывают имеющиеся данные, подобная ситуация складывается особенно часто, когда оферент ссылается «во всем прочем» на свой типовой контракт, а другая сторона на собственный типовой контракт, откуда даже возникло известное образное выражение о «баталии проформ» (случается,что товар поставлен, цена за него уплачена, и проблема не в том, заключен ли договор, а в том, каковы же его условия?). Оставляя, однако, в стороне эту специальную проблему, которая, по отзывам многих зарубежных комментаторов, до сих пор не получила вполне адекватного разрешения, отметим лишь, что и в общем виде действующие в различных странах нормы права расходятся в отношении возможности признания акцептом ответа, содержащего дополнительные или отличные по сравнению с офертой условия.

По праву многих стран ответ о согласии заключить договор на иных, чем было предложено, условиях признается отказом от предложения и в то же время новым предложением (например,ст. 165 ГК РСФСР, ст.  68 ГК ПНР, ст. 112 КМТ ЧССР и др., см. также § I ОУП СЭВ). При этом, как неоднократно признавалось, например, в решениях Внешнеторговой арбитражной комиссии при Торговопромышленной палате СССР, не имеет значения, насколько значительны те изменения или дополнения, которыми обусловлен ответ о согласии заключить предложенный договор: согласно ст. 160 ГК РСФСР существенными являются все пункты, относительно которых по заявлению хотя бы одной из сторон должно быть достигнуто соглашение (заметим, однако, попутно, что упомянутые положения советского законодательства вовсе не исключают, по нашему мнению, возможности признания договора заключенным в случае акцепта, который, хотя и содержит дополнительные по сравнению с офертой условия, но не связывает заключение договора с принятием таких условий оферентом; иными словами, в зависимости от содержания волеизъявления акцептанта может быть вполне допустимым и правильным рассматривать выдвигаемые им дополнительные пункты не как требующие согласия оферента в качестве предпосылки заключения договора, а как предложение о дополнении договора, уже

Стр. 63

заключенного на тех условиях, которые были изложены оферентом и приняты акцептантом).

Законодательство же целого ряда других, в частности скандинавских, стран, также закрепляя общее правило о том, что ответ с оговорками является отклонением оферты и встречной офертой, вместе с тем предусматривает, что это правило неприменимо, если сторона, дающая такой ответ, «считает его соответствующим оферте и другая сторона должна была бы понимать это. В этом случае, если вторая сторона не желает принять такой ответ, она обязана известить об этом без неразумного промедления; если она не сделает этого, то договор будет считаться состоявшимся со включением в него содержания ответа» (см., например, ст. 6 шведского Закона о заключении договоров 1915 г.).

Если взять в качестве еще одного примера американский Единообразный торговый кодекс, то согласно его ст. 2207 в принципе «любое определенное и своевременное выражение акцепта... действует как акцепт, даже если в нем указаны условия, дополнительные или отличные от тех, что были предложены...». При этом договор, как можно понять, должен считаться заключенным на условиях, указанных в оферте; дополнительные же или отличные условия рассматриваются как предложение по дополнению заключенного таким образом договора. Более того, в отношениях между коммерсантами такие дополнительные условия становятся частью договора, если только оферент не заявит об их отклонении или если они существенно меняют оферту, и т.д.

При столь значительных и даже, во всяком случае на первый взгляд, полярных различиях в позициях отдельных правовых систем необходимо было найти в Конвенции такое решение проблемы, которое могло бы оказаться достаточно широко приемлемым; и такое решение, компромиссное по своему характеру, по существу как бы «перебрасывающее мостик» между крайними точками зрения, было в конечном счете найдено в ст. 19 Венской конвенции.

Эта статья начинается с того, что предусматривает в п. 1, что «ответ на оферту, который имеет целью служить акцептом, но содержит дополнения, ограничения или иные изменения, является отклонением оферты и представляет собой встречную оферту»

Получение подобного ответа оферентом влечет за собой двоякие последствия. С одной стороны, оферта с этого момента

Стр. 64

автоматически, т.е. без необходимости каких-либо действий, возражений и т.п. со стороны оферента утрачивает силу или, иначе говоря, более его не связывает, даже если оферта была безотзывной (ст. 17). Если бы, например, лицо, от которого исходит такой ответ, затем «передумало» и подтвердило бы принятие оферты в «чистом виде», такое подтверждение все равно не могло бы уже рассматриваться как акцепт, даже если бы срок, скажем, указанный в оферте для акцепта, еще не истек.

С другой стороны, сам подобный ответ становится встречной или новой, но именно офертой, т.е. предложением заключить договор на условиях, изложенных в первоначальной оферте, с теми дополнениями, ограничениями или изменениями, которые содержатся в этом ответе. Из этого следует, в частности, что если она будет соответствующим образом и в соответствующий срок (ст. 18) принята ее адресатом, т.е. первоначальным оферентом, то это при ведет к заключению договора на указанных условиях. Главное, однако, это то, что, как вытекает из п.1 ст. 19, ответ, содержащий дополнения, ограничения или иные изменения по сравнению с офертой, не является акцептом, даже если он по своему содержанию «имеет целью служить акцептом» (ясно, что если ответ не имеет такой цели, то проблемы «акцепта» вообще не возникает).

Вместе с тем вслед за п.1 идет п.2 ст.  19, в котором установлено следующее: «однако ответ на оферту, который имеет целью служить акцептом, но содержит дополнительные или отличные условия, не меняющие существенно условий оферты, является акцептом, если только оферент без неоправданной задержки не возразит устно против этих расхождений или не направит уведомления об этом. Если он этого не сделает, то условиями договора будут являться условия оферты с изменениями, содержащимися в акцепте». В свете упоминавшихся выше различных подходов, существующих в национальных правовых системах, уместно подчеркнуть прежде всего, что п.2 ст. 19 не воспринял конструкцию, в соответствии с которой означенный отчет должен был бы рассматривался в одной части как акцепт, приводящий к заключению договора на условиях оферты, а в другой части как предложение о дополнении такого (заключенного) договора условиями, изложенными в этом ответе. Кроме того, даже если содержащиеся в ответе дополнительные или отличные условия не меняют существенно условий

Стр. 65

оферты, за оферентом сохраняется право по причине таких расхождений не рассматривать подобный ответ в качестве акцепта, приводящего к заключению договора. С другой стороны, однако, «дезавуирование» акцепта по п.2 ст. 19 (в отличие от п.1) происходит не автоматически, а требует определенных действий со стороны оферента, который должен для этого, и притом «без неоправданной задержки»,заявить возражения «против таких расхождений». В случае возражений со стороны оферента нельзя считать, что ответ другой стороны «является акцентом», а следует признать, исходя из п.1 ст. 19, что он «является отклонением оферты и представляет собой встречную оферту».

При отсутствии же возражений со стороны оферента не только ответ, о котором идет речь в п.2 ст. 19, должен рассматриваться как акцепт, но и условиями договора должны будут считаться «условия оферты с изменениями, содержащимися в акцепте».

В силу п.2 ст. 19 определяющим критерием для решения вопроса о том, является или не является акцептом ответ, имеющий целью служить акцептом, но изменяющий условия оферты, служит степень «существенности» таких изменений. Структурно п.1 и п.2 указанной статьи соотносятся как общее правило и как исключение из него. Однако и здесь, как и в некоторых других статьях Конвенции, имеющих компромиссный характер, такое определение соотношения весьма относительно, и, по существу, отнюдь не легко с полной бесспорностью сказать, что есть правило, а что исключение. По сути дела из п.2 ст. 19 также можно вывести своего рода общее правило, согласно которому ответ, имеющий целью служить акцептом, но содержащий отличные по сравнению с офертой условия, является акцептом, если эти его условия не меняют существенно условия оферты, и, напротив, не является акцептом, если последние меняются существенно. Сказанное ни в какой мере не означает отрицания необходимости трактовать п.1 именно как общее правило, а п.2 именно как исключение, поскольку по крайней мере в некоторых ситуациях правильное решение может быть принято, лишь исходя из такой трактовки. Важно, однако, подчеркнуть другое остается суть проблемы, связанной с вводимым и проводимым в п.2 ст. 19 разграничением между «существенным» и «несущественным» характером изменений условий оферты, которые (изменения) могут содержаться в ответе, имеющем целью служить акцептом. Принятие одной этой общей формулы, известной или даже обычной с точки зрения одних правовых систем, могло бы

Стр. 66

оказаться трудно приемлемым с точки зрения других правовых систем, где, как отмечалось выше, ответ на оферту, содержащий любое дополнение или изменение ее условий, рассматривается не как акцепт, а как отклонение оферты и как контроферта. Впрочем, и в более широком плане трудно не признать нецелесообразности включения в международную конвенцию столь условного, неопределенного и даже субъективного критерия, как «существенность» и «несущественность» изменений. Например, если согласно предложению оферента определенная цена должна быть уплачена в долларах, а другая сторона, соглашаясь с размером цены, предлагает уплатить ее в фунтах стерлингов; или если оферент предлагает отгрузить товар в «прочных мешках», а другая сторона просит использовать «новые мешки»; или если в оферте говорится об арбитраже в стране ответчика, а в ответе об арбитраже в стране покупателя, и т.д. и т.п. Являются ли «существенными» или «несущественными» такие расхождения, взятые сами по себе либо в контексте с другими, быть может, весьма многочисленными условиями, по которым стороны полностью согласны? Известно, что даже в странах, где воспринят указанный критерий, судебно-арбитражная практика подчас весьма противоречива, оставляя его применение в конечном счете на усмотрение судьи или арбитра применительно к конкретным обстоятельствам каждого индивидуального случая.

С учетом всего сказанного одним из важнейших элементов компромисса, достигнутого в рамках ст. 19, стал, по нашему мнению, ее п.3, в соответствии с которым «дополнительные или отличные условия в отношении, среди прочего, цены, платежа, качества и количества товара, места и срока поставки, объема ответственности одной из сторон перед другой или разрешения споров считаются существенно изменяющими условия оферты».

Приведенный перечень, несомненно, охватывает большинство вопросов, которые характерны для договоров купли-продажи и в наиболее типичных ситуациях составляют предмет переговоров между продавцом и покупателем. Значение п.3 ст. 19 заключается прежде всего и главным образом в том, что, если содержащееся в ответе на оферту изменение ее условий затрагивает один из этих вопросов, такое изменение, независимо от его содержания, должно заведомо рассматриваться как «существенное», а сам ответ, следовательно, как отклонение оферты и как встречная оферта, но не как акцепт.

Стр. 67

Перечень, данный в п.3, носит не исчерпывающий, а открытый характер; иначе говоря, проблема «существенности» изменения условий оферты, содержащегося в ответе о ее принятии, может возникать применительно и к любому другому вопросу, не охватываемому этим перечнем. В этом случае, однако, указанная проблема в отсутствие каких-либо специальных предписаний в самой ст. 19 должна будет решаться исходя из характера изменения и обстоятельств конкретного дела (хотя в некоторых ситуациях важную роль могут, конечно, играть и общие положения, в особенности установленные в ст. 8).

Таким образом, нельзя не учитывать, что проблема оценки изменений, их «существенного» или «несущественного» характера, предопределяющего юридическую квалификацию ответа на оферту (как ее отклонения или как акцепта), не получила полного урегулирования в ст. 19 Конвенции и поэтому может возникать на практике, в отношениях между участниками переговоров (каждому из которых, видимо, было бы уместно рекомендовать в этой связи, не полагаясь лишь на собственную оценку, позаботиться о выяснении реакции и своего контрагента). В целом все же благодаря наличию п.3 ст. 19 в практическом плане обеспечена значительная степень определенности правового регулирования по данному, весьма сложному вопросу.

Конечно, при международной, тем более всемирной унификации права, стремлении найти компромисс между различными подходами, различными решениями, существующими в национальных правовых системах, бывает подчас затруднительным полностью исключить определенные элементы несовершенства результирующей унифицированной нормы или, точнее сказать, полностью исключить в ходе ее последующего принятия в различных странах «соблазн» преувеличения одних или преуменьшения других моментов, образующих в совокупности достигнутое компромиссное решение, выраженное в такой норме. Предупреждению подобных тенденций, как неоднократно подчеркивалось в научной доктрине, призван, в частности, служить принцип автономного толкования гражданско-правовых норм, унифицированных посредством международного договора, которые хотя и

Стр. 68

становятся частью системы внутреннего права каждого государства участника такого договора, занимают в ней особое, именно автономное место. Если бы такие нормы, содержание которых выражает согласованную волю различных государств, трактовались бы в каждом из них «на равных» с теми нормами, которые установлены им самостоятельно, независимо от какого-либо соглашения с другими государствами, и в частности, если бы первые подобно вторым толковались бы исходя из общих гражданско-правовых принципов, концепций, категорий и т.д. данного государства, такой подход таил бы в себе риск умаления эффективности унификации, а в некоторых случаях мог бы вести к сохранению различий, на преодоление которых как раз и направлена унификация. Принцип же автономного толкования унифицированных норм предполагает необходимость их толкования на базе уяснения в первую очередь и, насколько это, разумеется, возможно, собственного смысла, конечной цели и пр. таких норм с учетом их генезиса, их качественных особенностей. Задача международной унификации права может быть достигнута в полной мере только тогда, когда и толкование унифицированных норм будет единообразным во всех государствах-участниках. Впрочем, это уже особая и весьма обширная тема. В заключение же мне хотелось бы только воспроизвести одно из общих положений Венской конвенции, имеющее непосредственное отношение к этой теме (и, заметим, последовательно включаемое также в другие документы, подготовляемые ЮНСИТРАЛ): «При толковании настоящей Конвенции, гласит п.1 ст. 7, надлежит учитывать ее международный характер и необходимость содействовать достижению единообразия в ее применении...».